Silvio Lorusso. LinkedIn: A CV That Never Sleeps // Entreprecariat: Everyone Is an Entrepreneur. Nobody Is Safe. — Onomatopee 170, 2019. P. 157–167.
Вот бы открылась еще одна касса.
Надо бы привезти от бабушки кабачков…
Кто станет голосом рабочего класса?
Где самодеятельность белых воротничков?
Нету, похоже, ниша еще пуста,
То ли нам не о чем петь, то ли просто лень.
Я расскажу тебе, какого я видел кота —
Это главное событие за весь день.
Дайте танк (!). Альтернатива
Перед вами текст из раздела «Платформы» дебютной книги художника и преподавателя Сильвио Лоруссо «Антрепрекариат. Каждый человек — предприниматель. Никто не защищен» (2019), в которой он анализирует положение современного неолиберального субъекта. Термин «антрепрекариат» (entreprecariat) образован путем словосложения: «entrepreneur» — «предприниматель» и «precarious» — «ненадежный», «неустойчивый». Здесь уместно вспомнить экономиста Гая Стендинга, который ввел неологизм «прекариат»1, в свою очередь образованный от «precarious» + «proletariat». Но если у Стендинга прекарные работники — от трудовых мигрантов до фрилансеров — потенциально «опасные» критические субъекты, то антрепрекариат у Лоруссо — псевдоавтономные субъекты с предзаданными ценностями и ролевой моделью в виде Илона Маска.
«Каждый человек — художник» — эта авангардная эмансипаторная максима, обещавшая освобождение путем стирания границ между художником и зрителем, разбилась о логику позднего капитализма: теперь каждый вынужден быть художником — гибким, коммуникабельным, виртуозным (по Паоло Вирно), наконец, предприимчивым. Интересно, что социолог искусства Паскаль Гилен в «Бормотании художественного множества»2 усматривает корни этого обратного разделения труда именно в художественной среде: «…этот выдающийся художник [речь идет о Марселе Дюшане] обладал многими качествами работника нематериальной сферы. Ему уже была знакома эта индивидуалистическая игра, в которой он прежде всего и самоутверждался как художник. Это возможно лишь в том случае, если ты хорошо знаешь правила художественной игры и, выражаясь словами Вирно [имеется в виду философ Паоло Вирно и его «Грамматика множества. К анализу форм современной жизни»3], понимаешь их бессодержательность. И тогда циничные действия становятся крайне эффективными».
В эссе «LinkedIn: CV, что никогда не дремлет» Лоруссо приводит в пример социальную сеть, созданную с целью «объединить профессионалов со всего мира, дабы сделать их более продуктивными и успешными», а на деле — подкрепляющую неолиберальные ценности. LinkedIn, стирая границы между формальным и неформальным, рабочим и личным, общим и частным, является иллюстрацией того, какого рода субъективность соответствует позднекапиталистическому обществу и какие протоколы регулируют общественные отношения в целом.
Юлия Лежнина
Входя в число наиболее распространенных социальных сетей, LinkedIn пользуется наименьшей популярностью [из всех]. Она скучная, беловоротничковая, стерильная; одним словом — корпоративная. Так зачем говорить о ней сейчас, когда сам Facebook* [соцсеть запрещена и заблокирована в России. — Прим. ред.] не в состоянии удержать зумеров и миллениалов? Потому что LinkedIn — точнее, та LinkedIn, которой она была когда-то, — показательный пример: тот бесцеремонный соревновательный дух, который она собой воплощает, подсвечивает некоторые тенденции, характерные для соцсетей вообще. Поэтому я и остановился на том «портрете», что был написан аккурат до радикального редизайна соцсети, превратившего ее из сообщества профессионалов в дубликат Facebook‘a* с той же праздной риторикой и бессмысленными картинками, и тем самым внес свою лепту в процесс всеобщего опрощения веб-интерфейсов4. Эта [моя] склонность к тому, что уже вышло из употребления, является также попыткой избежать, во всяком случае на аналитическом уровне, существования в режиме «постоянного бета-тестирования» [“permanent beta”], [идеи], неспроста продвигаемой Ридом Хоффманом, сооснователем LinkedIn.
За последние годы было написано достаточно о том, как работает фейсбукоподобная экономика, о низовом происхождении такого феномена как хэштег в Twitter, а также о нарциссической компоненте Instagram* [соцсеть запрещена и заблокирована в России. — Прим. ред.]. В то время как LinkedIn практически полностью оказалась проигнорирована. В ридере о социальных медиа за 2012 год о ней ни слова. В ридере «Unlike Us», опубликованном годом позднее, основной фокус которого — потенциальные альтернативы [платформам], LinkedIn всплывает раз пять, и то в качестве проходного примера. И правда, какой толк от LinkedIn, онлайн сообщества профессионалов, известного в основном своими приемами по части рассылки почтового спама? В пределах [сферы] креативных индустрий, даже при наличии зарегистрированной учетной записи, на деле сетью, похоже, никто не пользуется. Как средство коммуникации тут она используется пассивно. Не говоря уже о том, насколько истории про получение работы при помощи этой соцсети напоминают вымысел. Однако, как только человек сталкивается лицом к лицу с безработицей, вылизанного портфолио зачастую оказывается недостаточно. Я испытал это на собственном опыте, поскольку как только я почувствовал себя неуверенно в отношении ситуации с работой, я всецело последовал автоматическим предложениям LinkedIn в части прокачки своего профиля. Представители творческих профессий относятся к LinkedIn скептически, равно как и к бюрократической жесткости резюме в формате Europass, и все-таки платформа дает некоторую надежду в момент отчаянного поиска работы.
Но действительно ли наличие сомнений относительно LinkedIn умаляет ее фактическую полезность? Является ли каждодневное использование онлайн-платформы единственным показателем ее культурной значимости? Несмотря на всю свою предполагаемую неэффективность LinkedIn деликатно не дает забыть нам о всеохватывающей необходимости установления деловых контактов как онлайн, так и без помощи клавиатуры. В серии преобразованных миниатюр графический дизайнер Фрэнк Химеро показывает, как стандартное приглашение в LinkedIn — «Привет, я бы хотел добавить вас в свою профессиональную сеть на LinkedIn» — может служить универсальной подписью к карикатурам The New Yorker. В апроприациях Химеро мы видим людей, произносящих эту рекламную умасливающую фразу в каком бы то ни было контексте и в обращении ко всем подряд (например, мы видим мужчину, стоящего [на коленях] у изножья своей кровати, в мольбе просящего Господа добавить себя в Его контакты). Эти подредактированные карикатуры едки, потому что мы на подсознательном уровне считываем, не без сожаления, что профессиональные связи пронизывают всю нашу жизнь. С этой точки зрения само существование LinkedIn парадоксально настолько, насколько она убеждает нас в том, что работа и жизнь — отдельные сферы. В интервью Forbes Джефф Вайнер, генеральный директор компании, заявил, что 80% пользователей LinkedIn хотят разграничить свою личную и профессиональную жизнь. В таком случае LinkedIn представляет из себя нечто большее, чем серию сообщающихся резюме. Она функционирует одновременно и как символ, и как платформа, отображающая, предписывающая и неведомым образом обостряющая социальную динамику рабочей этики и, как у Химеро, «примеряющая» на себя то тревожное давление, чьей первопричиной она сама и является.
Соцсеть твоих предков
Обогнав Facebook* на год, LinkedIn была основана в 2003 году Ридом Хоффманом и его коллегами по Social Net и PayPal. За прошедшие 13 лет на LinkedIn зарегистрировалось 450 миллионов пользователей, что составляет треть от пользовательской базы Facebook*. Как отмечает технический обозреватель Эвелин Русли в The Wall Street Journal, из-за своей гибридной бизнес-модели LinkedIn в глазах инвесторов была «гадким утенком в мире социальных сетей», а пользователи видели ее как «сеть ваших мам и пап», наверное, из-за ее корпоративного флера. Однако за последние годы все несколько изменилось. К ней присоединилось не только большое количество молодых специалистов, но, как объяснил Джефф Вайнер в ходе конференции, пользователи теперь склонны ежемоментно обновлять свой профиль, а не прибегать к этому только во время поиска работы. Можно было бы сказать, что этот сдвиг говорит не столько о глубокой преданности платформе, но всего лишь отражает ту экстремальную гибкость и запрос на постоянное совершенствование, с которыми сталкиваются молодые специалисты.
Миссия LinkedIn — «объединить профессионалов со всего мира, дабы сделать их более продуктивными и успешными» — сопровождается амбициозным видением будущего, сведенным воедино в Графе [Economic Graph]. Идея проста: исходя из цифры в три миллиарда рабочей силы, LinkedIn хочет создать профиль каждому работнику и соотнести его с профилями каждой из существующих компаний, каждой доступной вакансией, каждым востребованным навыком и каждым учреждением, которое может этим навыкам обучить. Граф, преподносимый как ответ на непрекращающийся рост безработицы, превращает любые отношения в экономический обмен между экономическими субъектами. Можно сказать, он визуально воплощает неолиберальный подход.
Граф не оставляет за пределами и сферу образования, область, давление экономического происхождения на которую наиболее отчетливо. Когда знания переупаковываются в «навыки», обучение рассматривается как инвестиция, которая принимает форму экономического обмена, иногда в самом грубом смысле, поскольку в США почти семь из десяти выпускников колледжей 2013 года остались с долгами. Как выразился Франко «Бифо» Берарди (очень красноречиво, надо сказать), «для молодых людей, берущих кредиты в целях обучения […] долг функционирует как символическая цепь, которая сдавливает мощнее, нежели реальная цепь из металла, использовавшаяся в рабовладении». Как результат этой символической цепочки — студентам «придется начать работать сразу после выпуска, чтобы компенсировать ту необъятную сумму, [принимая] любые условия работы, любую эксплуатацию, любое унижение, лишь бы заплатить по чеку». А LinkedIn тут как тут: LinkedIn Students — приложение, которое сокращает дистанцию между студентами и потенциальными работодателями. Тиндероподобная программа обещает легкий скачок из части унижения к [факту] непосредственного получения значимой работы. Нет ничего удивительного в том, что при раскрутке приложения анонимно цитировался один из студентов, как раз обеспокоенный кредитным долгом: «Я заканчиваю учебу с долгом в 35 000 долларов, так что для меня чрезвычайно важно сразу найти хорошую работу после выпуска из колледжа». Как это часто бывает в сфере инноваций, LinkedIn извлекает выгоду из драматической социальной проблемы и решает ее с помощью удобного и, казалось бы, тривиального технического решения, выражающего оптимизм американской мечты в своем промо-куплете:
Выпустился — на работу выстроился,
кому надо подмигнуть — жить и в ус не дуть.
Все люди — предприниматели
Можно обнаружить принципы, лежащие в философии LinkedIn и определяющие ее меняющийся внешний вид. Заручившись поддержкой предпринимателя Бена Каснохи, Рид Хоффман, в настоящее время исполнительный директор LinkedIn, изложил свои взгляды на общество в селф-хелп книге, симптоматично озаглавленной «Стартап имени Тебя». Цель книги — помочь профессионалам продвигаться по карьерной лестнице путем воображения себя как компании на этапе страт-апа. Эта мысль проистекает из того, что сами авторы называют прозрением: «Условия, в которых предприниматели создают и развивают свои компании, есть условия, в которых мы все сейчас живем, строя свою карьеру». «Сейчас эскалатор переполнен на всех уровнях», — предостерегает Хоффман, и задача каждого конкретного работника — инвестировать в себя. Этот нарратив пронизан фатализмом: «если вы не сумеете адаптироваться, никто — ни ваш работодатель, ни правительство — не подхватит вас, когда вы оступитесь».
Книга открывается цитатой из Мухаммеда Юнуса, о которой говорилось ранее [в других главах]: «Все люди — предприниматели». Предприимчивость здесь описывается как естественное состояние, первобытное желание, аффект, проистекающий из-за сожаления об упущенных возможностях. Предприимчивость не только вшита в человеческую ДНК, она также является тем, что объединяет [людей]. Попутешествовав по сельским районам в диапазоне от Индонезии до Колумбии, авторы невозмутимо заключили, что «предприимчивость — это жизнеобразующая идея, пригодная не только для бизнеса; глобальная идея, а не только лишь американская». Однако в книге нет и толики дедуктивности этих соображений. Модель, на которую опираются авторы, отражает ту реальность, в которой они сами живут. Для них мир существует только для того, чтобы воспринимать его с точки зрения инвестиций, рисков и возможностей, как если бы это была гигантская игра в монополию. Фокус на личной ответственности и предпринимательском духе достигает кульминации в прославлении предпринимателей в строгом смысле этого слова: свободных индивидуумов, которые «справляются с неопределенностью и изменениями», «оценивают свои активы, стремления и реалии рынка» и «упорно ищут и создают возможности для рывка».
Бестселлер New York Times «Стартап имени Тебя» по сути является переупаковкой концепции личного брендинга, изложенной во влиятельной статье Тома Питерса «Бренд под названием Ты сам», опубликованной в 1997 году5. Основное различие между ними заключается в том, что, в то время как Питерс черпает вдохновение [из деятельности] крупных корпораций, Хоффман рассматривает стартапы (то есть, в основном, свои собственные инициативы, а также инициативы своих коллег). Однако пересечения нередки. Например, Питерс утверждает, что человек должен раз за разом переизобретать себя заново, а Хоффман, заимствуя терминологию из IT, называет тот же подход «постоянным бета-тестированием». Универсальность предприимчивости вторит демократическим обещаниям личного брендирования, и Питерс заверяет нас, что «каждый имеет шанс выделиться». И Питерс, и Хоффман придают новый, позитивный оттенок фукольдианскому понятию enterprise-unit. В 1979 году Мишель Фуко по-новому описал возрождение так называемого homo oeconomicus. Врожденные или приобретенные способности — как физические, так и интеллектуальные — в этой новой версии homo oeconomicus преобразуются в человеческий капитал, поэтому он ведет себя как «предприниматель самого себя […], являющийся для себя своим собственным капиталом, являющийся для себя своим собственным производителем, являющийся для себя источником [собственного] заработка».
Позволь возможностям настичь Тебя
LinkedIn представляет собой идеальную платформу для обкатывания предложенных Питерсом и Хоффманом штудий о том, как стать брендом и стартапом одновременно. Пользовательский опыт указывает на необходимость постоянного улучшения своего профиля, который в идеале должен представлять собой сочетание личных ценностей и профессиональных достижений. Ваш профиль синхронизирован с тем, что происходит в мире на данный момент? Что он говорит о проблемах, которые вас волнуют? Волонтерили ли вы хоть раз в какой-либо организации? Кто из общественных деятелей вас вдохновляет? Вы когда-нибудь получали награду? Как указано в промо ролике, LinkedIn — это «CV, что никогда не дремлет», оно по умолчанию рассылает все ваши обновления по сети коллег, что станет поводом в конечном итоге наградить вас значком All-Star. Недавно введенная функция позволяет пользователям получать уведомление, касающееся конкретного навыка других юзеров. Эти рекомендации составляют то, что неофициально можно назвать «полотнищем поручительств», термин, который можно найти на веб-сайтах, продающих фейковые рекомендации. Подобно лайкам в Facebook*, рекомендации служат не только цели признания навыков, но в контексте LinkedIn являются также перформативным средством молчаливого выражения надежды на обратную транзакцию: «Я поддержал вас, вы ведь тоже поддержите меня?»
Множатся руководства по улучшению профиля, некоторые из них разработаны самой LinkedIn. Они наводняют рынок профессиональной селф-хелп литературы, и называются, например, «From Linked Out to LinkedIn: Unlocking the Power for Career Success». Стратегия эффективности от LinkedIn касается также и фотографии профиля: «ваше лицо должно занимать не менее 60% кадра», «будьте серьезны, но не слишком мрачны», а также множество других подобных советов. В методичке для рекрутеров предложено «излучать контактность». Приторная оценка социальных навыков в количественном эквиваленте, показанная в эпизоде «Черного зеркала», не кажется такой уж выдумкой. Есть ли в этом что-нибудь новое? Все знают, что важно правильно одеться на собеседование. Но собеседование при приеме на работу теперь — общее место, и профессиональное поведение (что бы это ни значило) — также общее место. Так жизнь становится похожа на лифтовую клетку в бесконечно уходящем ввысь небоскребе.
Интересно, а как ты борешься с коллегами?
По Питерсу, ваша карьера теперь — это «шахматная доска. Или скорее лабиринт». Может, именно поэтому LinkedIn стремится искусственно поддерживать лестничную вертикаль путем ранжирования, основанного на просмотрах профиля. Буквально, даже с точки зрения дизайна интерфейса, конкурентность в построении карьеры отражается в вертикальном списке. С бесплатной учетной записью пользователи получают доступ к десятке самых просматриваемых «связок», а также к ближайшим к ним [«связкам»] в пределах их сети, их собственной компании или среди профессионалов в той же области. Эта система ранжирования выполняет двойную функцию: она подается как ценная информация, продаваемая премиум-пользователям, попутно побуждая всех остальных приложить усилия к ведению их аккаунтов. Это исключительная функция в сравнении с остальными соцсетями, поскольку в Facebook* или Twitter популярность других пользователей можно высчитать исходя разве что из количества лайков, репостов и ретвитов. И эта не единственная особенность: LinkedIn дает пользователям знать, кто просматривает их профиль. И, как показал Дэвид Вельд, эта форма вуайеризма затрагивает в основном «молодых, привлекательных женщин».
Здесь мы мельком схватываем неявную полезность LinkedIn. Тот факт, что мы не можем видеть то же самое явление в «основных» социальных сетях, не значит, что этого нет, так что утилитарная прозрачность LinkedIn помогает нам сформулировать универсальные вопросы относительно пользования соцсетями вообще и того, как они влияют на восприятие нами продвижения по карьерной лестнице. Как отмечает Джефф Шулленбергер, скандальный основатель PayPal Питер Тиль изначально финансировал Facebook* в том числе потому, что тот подпитывается его любимой теорией, а именно миметической теорией общественной жизни Рене Жирара. Говоря простыми словами, Жирар утверждал, что люди хотят что-то лишь потому, что этого хотят другие люди. Желание, таким образом, представляет из себя треугольник, так как включает в себя объект желания, желающего субъекта, а также еще одного субъекта, подражающего первому. Несложно заметить, как Facebook* с помощью лайков и реакций имитирует импульсы желания, что затем позволяет ему, по крайней мере частично, формировать и само желание. Наряду с сообщением «Я бы хотел добавить вас…» есть еще один тип уведомления, часто рассылаемого по LinkedIn. Формулировка такая: «Поздравьте Имярек с новым местом работы». Каждый раз, когда мои коллеги переходят на следующий уровень, я получаю уведомление об этом и, следовательно, предполагается, что я должен как-то отреагировать. Мне даруют желанное достижение, с которым я должен поздравить [кого-то другого], так меня подстегивают к тому, чтобы материализовать мой собственный импульс желания. В этих запросах [на реакцию] не учитывается актуальный профессиональный статус получателя, так что стоит задуматься, к какой развязке может привести рассылка такого рода спама, когда неудачу одного и успех другого разделяет всего лишь один клик мыши.
Знай, чем выгодно отличаешься от конкурентов
Так насколько LinkedIn отличается от Facebook*? Социальные сети обычно понимаются как платформы, которые делают возможным, облегчают или интенсифицируют межличностное общение. Но помимо этой основополагающей функции, социальные сети также способствуют предприимчивому менеджерингу персонального бренда, эффективность [работы] которого постоянно измеряется и ранжируется. Сегодня анализ Facebook* профиля кандидата перед приемом на работу — дело само собой разумеющееся. Более того, Facebook* «портретирует» пользователей как «enterprise-units», поскольку прототип личного аккаунта имеет вид внешне схожий с [профилем] компании или бренда. Еще несколько лет назад не было такого, чтобы профиль пользователя в Facebook* напоминал стандартное CV, а профиль бренда с обложкой [в профиле] выглядел как пространство для рекламы — зарождается идея о том, что компании не имеют собственных резюме, поэтому, возможно, дело в том, что CV уже недостаточный инструмент для продвижения самоинициативы. Тревога, растущая из этой неопределенности, пронизывает все социальные сети, но мы склонны пренебрегать ею в пользу таких понятий, как сообщество и обмен информацией. В конце концов, личное пространство в соцсетях как бы не существует, как и давление, которому подвергается пользователь как индивидуальное и парадоксальным образом изолированное человеческое существо.
В декабре 2016 года LinkedIn был куплен Microsoft за 26,2 миллиарда долларов наличными, что стало одной из крупнейших сделок в истории технологий. Неудивительно, что Microsoft пообещала сохранить бренд, культуру и независимость LinkedIn, но никто точно не знает, что нас ждет. Microsoft могла бы превратить LinkedIn во что-то совершенно иное, устранив ее бросающиеся в глаза черты, чтобы освежить ее атмосферу.
Все это было бы очень грустно. Когда Facebook* свойски спрашивает «О чем думаешь?», речь идет не только о возможности делиться чувствами и мыслями, но и про сбор данных, которые могут быть определенным образом проанализированы, но несопоставимы с содержанием исходного вопроса. Социолог Уильям Дэвис сравнивает этот сомнительный процесс изучения с методом, используемым при работе с фокус-группами. Одностороннее зеркало используется для наблюдения за испытуемыми, которые размещены в условно безопасном пространстве, располагающем к общению. Пока испытуемые общаются, происходит беспрепятственный сбор необходимой информации. Этот метод особенно эффективен, когда испытуемые не осознают, что происходит сбор данных. Вопреки здравому смыслу, неформальность способствует недоступности. По словам Дэвиса, «новые формы эмоционального языка социальных сетей могут избавить пользователя от необходимости искать более объективную или беспристрастную точку зрения». Вот почему прямолинейность LinkedIn ценна: она явно демонстрирует некоторую динамику, которая проявляется и на других социальных платформах в смягченной форме, но там она осуществляется за кулисами грубым циничным способом.
Умышленно воплощая коллективную одержимость работой, конкуренцией и успехом, LinkedIn делает [своих] пользователей чуть более осведомленными обо всем этом. Когда иерархизация настолько шита белыми нитками, пользователи могут начать сомневаться в ее важности. Это недоверие, смешанное со спамом от LinkedIn, делает сеть нелепым [корпоративным] талисманом — основой для шуток над вещами, к которым мы относимся абсолютно серьезно. Как показывают иронические реакции на профессиональный спам от LinkedIn, такое недоверие [действительно] имеет место. Однако, к сожалению, находится место и для слюнявых иллюстраций, типичных для Facebook*: «риторический сдвиг в сторону праздничности», о котором говорит Дэвис, уже происходит в LinkedIn. Нужно быть наготове, ведь скоро нам [снова] придется искать работу, отправляя игривые анимированные стикеры своим будущим боссам.
Перевод с английского Юлии Лежниной
Редактура Дмитрия Хаустова
Spectate — TG
Если вы хотите помочь SPECTATE выпускать больше текстов, поддержите нас разовым донатом:
- Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2014.
- Гилен П. Бормотание художественного множества. Глобальное искусство, политика и постфордизм. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2015.
- Вирно П. Грамматика множества. К анализу форм современной жизни. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2013.
- В этом ключе можно рассматривать связь фирменного «игрушечного» образа Google и названия холдинговой компании, которой он принадлежит: Алфавит.
- Хоффман и Питерс, разумеется, не единственные, кто ставит равенство между жизнью и коммерческой инициативой. Среди других — Уильям Бриджес, автор книги Creating & Co.: Learn to Think Like the CEO of Your Own Career (1998), а также Кристофер Герген и Грегг Ваноурек, авторы книги «Life Entrepreneurs: Ordinary People Creating Extraordinary Lives» (2008).
- Система социального кредита, она же система социального рейтинга и система социального доверия (сredit, с лат. credere — доверять) — в действительности существующая теоретическая модель, а также применяемая на практике система социального ранжирования граждан в зависимости от их благонадежности, исчисляемой на основе больших данных. — Прим.пер.
