К участию были приглашены все желающие, которых собралось целых 78 человек.  Каждый должен был создать объект, мимикрирующий под товар, и подбросить его на стеллажи. Место проведения до последнего момента держалось в секрете — выставка не была согласована с магазином, но, зная чуткость пресс-служб ритейлеров, предположу, что после анонса мероприятия на радио «Культура» 16 января, все сетевые супермаркеты были более или менее морально к нему готовы. Площадка, выбранная в итоге, находится напротив института современного искусства «Школы Родченко» и удобна для  ключевой, и, как оказалось, единственной аудитории выставки. 

Партизанить в «Ашане» было технически несложно: вскоре после старта выставки, я встретила друга художника, выглядящего озадаченным, далекого от трудностей акционизма. Мы вдвоем без малейших последствий положили его объекты в корзинку с похожими предметами и сфотографировали их для страницы мероприятия на фейсбуке, которая выступала каталогом и подсказкой для зрителей. Некоторые зрители ушли, не увидев выставки, и оставили недовольные комментарии. Покупатели, в отличие от ищущей приключений богемы, выглядели раздраженными, но не искусством: обсуждали недельное меню на повышенных тонах, приценивались к выпивке, не замечая происходящий прямо за спиной перформанс Вероники Актановой. Первое время менеджеры магазина не подавали виду, что происходит что-то необычное, но ближе к концу первого часа переполошились, и из динамиков зазвучали объявления: «…при обнаружении бесхозных вещей или подозрительных предметов, немедленно сообщите…»

Изъятия, судя по дрожащим видео, выложенным потом в соцсети, были довольно мирными. На одном, юный журналист докапывался до продавца, уносящего поддельное мыло Вити Жданова: «Себе куплю щас! Можно посмотреть?» Продавец смущенно бормотал, что это не положено, и убегал от съемки. По залу бродили юноша и девушка с надписями на лбу «бесхозная вещь» и «подозрительный предмет».

Работ было так много, что трудно объединить их формально, но точно можно сказать, что художники восприняли призыв куратора вдохновиться «Обществом спектакля» Ги Дебора всерьез. Подавляющее большинство предметов являются применением détournement, коллажем изъятого из оборота товара и антикапиталистической пропаганды. Многие объекты были минимально измененными вещами, купленными ранее в том же «Ашане»: едой, расписанной маркером или красками, бананами со смешными наклейками, кусками скотча с рисунками. В неизменном историческом виде такая тактика не привносит в работы ничего критического: «Обществу спектакля» уже за полтинник, столько же лобовым атакам на потребление. Исключениями были Настя Масловская, которая принесла прозрачные пластиковые стаканы, какие обычно покупают для корпоративов. По краям этих стаканов был нанесен декоративный орнамент из цветов, какой-то мишуры, а на дне маркером написано «место для свободы слова». Мы ищем свободу слова на корпоративных попойках, а находим такое, что хочется забыть: недавняя история с «Медузой» и фразой про «ничего за это не будет» именно об этом. Но есть и другое: тяжело открыть свои политические убеждения людям в мире, где преобладает цинизм, и это получается разве что по пьяни.

Было и направленное против консервативных ценностей — силы, войны и национализма — заявление Лизы Неклессы. Она купила грунт «Родная земля» для роз и написала поверх свои стихи:

Мягкость и доброта, в первую очередь к себе
Непрофессиональное творчество
Эти самые томные розы и бегонии

Перед Семеновым оказался не ряд случайных вещей, а произведения, объединенные одной идеологической задачей, а именно, показать зрителю, что это не жизнь пять дней пахать в бессмысленном и нелюбимом офисе, чтобы потреблять. И тут он как куратор прокололся: «Ашан» формально сохраняет признаки изобилия, которые Дебор назвал «распыленным спектаклем», но при этом, покупки в нем удовлетворяют базовые нужды, а не навязанные рекламой псевдопотребности, а значит, адресат выставки – пролетарий — остается в недоумении от этой богемной интервенции. Также куратор забывает о тех людях, женщинах, в основном, для которых поход в продуктовый супермаркет — дополнительный неоплачиваемый труд, если и ставший зрелищем, то рутинным, ежедневным и очень скучным.

Выставка оказалась доступна только тем из нас, кто записался в фейсбуке: друзья, друзья друзей, художники, теоретики, скучающие лодыри. Измученные зимой и бесконечными тяготами поддержания жизни рядовые покупатели были не более чем статистами, не обращавшими  внимания на происходящее. Без доступа к каталогу на фейсбуке никак и нельзя было понять, осмысленное ли это действие, в котором можно принять участие, или сборище фанатов очередного японского мультика или странной игры, от которых надо держаться подальше. Никакого пробуждения от оков идеологии там не было даже близко, был элитарный аттракцион для своих.

Мария Королева