С 16 апреля по 26 мая в галерее Osnova проходит выставка «Совпис» Яна Гинзбурга, вновь посвященная воссозданию одного этапа жизни Иосифа: попыткам опубликовать свой сборник афоризмов в «Литературном журнале». Техническим директором проекта выступил Дмитрий Хворостов, а сопроводительные тексты к выставке написал Глеб Напреенко.
В релизе сообщается важные для понимания выставки факты биографии Иосифа:
В выставке речь идет о времени застоя в СССР и укреплении неформальных связей между участниками организаций, таких как Союз Писателей. Художник рассказывает о прецеденте «критической дискуссии», спровоцированной Иосифом, неизвестным автором, вокруг своего творчества. Напреенко описывает «Совпис» как проект сложно сконструированный, сочетающий исследование биографии Иосифа с изучением сборников афоризмов как распространенного литературного феномена в СССР, облеченный в выверенную насыщенную гиперссылками форму. Метод Яна Гинзбурга — построение выставки как текста — наследует восприятию мира как текста Иосифом Гинзбургом и духу эпохи советских 70‑х. Хворостов же отмечает 1, что вся выставка выходит за рамки институциональной эстетики, критикуя последнюю путем создания цельного высказывания, равноценного цельному произведению 2.
В первом зале мы видим ярко-розовый пол, стены с афоризмами Иосифа, на стене портрет вымышленного писателя Евгения Сазонова, от имени которого писал коллектив авторов «Литературной газеты», — интерьер привычного выставочного пространства галереи. Выбивается только стойка казенного серого цвета со все той же желтоватой «Литературной газетой» на ней. Серо-казенные ступени ведут во второй зал, которому для полноты не хватает, разве что, запаха затхлости. На стене висят портреты писателей, шаржи авторства Иосифа Игина-Гинзбурга, несколько томов ЖЗЛ. Рядом на столе стоят советская пишущая машинка, самиздатовский сборник афоризмов Ежи Леца, «Дело №…» в картонной папке, здесь же — подшивка отзывов о сборнике афоризмов и чехословацкая вазочка из цветного стекла.
Выставочное пространство выглядит как очередное обращение к утраченному и деформированному советскому наследию: стилизация сложная и ироничная. Напреенко говорит об идентичности художника и о построении выставки как текста, а также о приеме метонимии, который «может строиться на образе или названии конкретного предмета, опять же принадлежавшего художнику» 3. Объект «Инкубатор», сделанный из пластиковых советских подставок для яиц, обращается к одному из афоризмов Иосифа, истории советских институций, а также вторит двойнической множественности Яна.
«Совпис» — самостоятельная работа Яна Гинзбурга, в которой и Хворостов, и Напреенко лишь симпатизируют теме проекта, как симпатизировал Жиляев, курировавший предыдущую выставку «Комната гениев. Афоризмы Иосифа Гинзбурга». В этом глубоко личном проекте о связи между художниками Ян пытается включить в историю искусства Иосифа как художника, важного для неофициального советского искусства. История жизни и творчества Иосифа Гинзбурга остается малоизвестной, а опираться мы можем лишь на рассказ Яна: «Гинзбург был одним из лидеров неофициального движения во времена окончательного выхода московских художников из подполья — но именно в этот момент, когда многие двинулись к свету публичного признания, он остался в тени. Можно ли назвать это его выбором?»4. Ян Гинзбург берет на себя роль критика и искусствоведа, вписывая личную и дружескую историю об Иосифе, в своей интерпретации, в «общую» историю искусства.
Память, навязанная и собственная, сочиненная и реальная, свидетельствует о двойственности позиции художника: с одной стороны, о его личной предвзятости 5, с другой стороны, о важности сохранения и изучения этого художественного и литературного наследия родом с «чердака» Советского Союза. Ян удерживает это состояние раздвоенности, нуждаясь в Иосифе, чтобы вместе войти в историю искусства, восстанавливая то ли историческую справедливость, то ли воссоздавая собственную, находящуюся в неопределенности, идентичность. В этой двойственности парадоксальным образом смешиваются реальные личные истории двух художников и зыбкость этих историй в изначальном вопросе об их правдивости и правдоподобности. Поскольку личную историю Иосифа Гинзбурга мы знаем со слов Яна, сделавшего ее более мифологичной и драматичной, то к этой истории нужно относиться как к памяти навязанной, с определенной критической дистанции, как к истории, привлекательной и сердечной, но синтезированной коллективом Гинзбургов.
На выставке представлен еще один «двойник» Иосиф Гинзбург, он же Игин, советский карикатурист из «Крокодила». Иосиф Игин-Гинзбург был намного успешнее и известнее своего однофамильца. Ян сводит в одном пространстве художников, которые едва ли общались в реальной жизни и вряд ли влияли друг на друга. Он не просто подчеркивает совпадение, а производит историческую инверсию: делает более признанного художника лишь маленькой частью большого проекта непризнанного мастера. Эту историческую фикцию мы уже встречали в работе «Механический жук», где через популярность работы и фигуры Ильи Кабакова привлекается внимание к другому менее известному автору.
Для Яна «Совпис» становится рассуждением о самозванстве, самоопределении и принадлежности имен. Сам Ян Гинзбург — художник, личность которого была украдена другим художником, «Индивидуальным Предпринимателем», теперь известным как Ян Тамкович-Фриске. В 2015 году он взял себе имя Ян Тамкович — именно так звали, до изменения фамилии, Яна Гинзбурга 6. Путаница в Тамковичах, отсутствие чувства юмора и драматизм истории концептуалиста Иосифа подтолкнули Яна взять фамилию Гинзбург, чтобы реабилитировать несправедливо забытого художника, а с другой стороны, восстановить собственную личность, утраченную в конфликте со своим «злым двойником».
Для обоих Гинзбургов вопрос о принадлежности к миру искусства является центральным. Если для Иосифа, построившего особое анонимное общение с «Литературной газетой», личные связи легитимизируют художника, то для Яна это вопрос методологический: рефлексии истории искусства и условий ее создания. Для Иосифа рассылка сборника афоризмов служила эфемерной радости дружеского общения, стремящегося преодолеть понятную и инертную советскую реальность в концептуалистской причастности сообществу. Ян же, работая с этими объектами, размыкает принятую линейную историю концептуализма, позволяя заговорить в ней и Иосифу.
В этой болезненной концептуалистской одержимости построить архив чужой жизни, чужого имени и чужой памяти есть свои преимущества: выверенная музейность экспозиции превращает даже коммерческую площадку в советский музей, с полок которого какой-то хулиган сдул полувековую пыль. Одержимость Яна идеологичностью вещей — прием заимствованный у неофициального искусства, у соц-арта, высмеивающего все: от советского паспорта до железного занавеса, но с намеком на то, что шутка может быть и грустной. Ян и Иосиф Гинзбурги не только говорят о несправедливости, лживости и неполноте истории неофициального искусства, но и хулиганят, заигрывая со святыней советского и постсоветского, с бюрократией. Отсюда и редимейды — игрушечные надувные «телефоны», красный и синий. Отсюда, кстати, и внезапно появившийся шаржист Гинзбург-Игин.
Борис Гройс в статье «Театр авторства или тотальные инсталляции Ильи Кабакова» 7 говорит о ситуации неопределенного авторства, где неясно, существует автор или нет, кто он. Автор не умер, но авторство смещается. И если у Кабакова смещение авторства связано с идеологической ситуацией внутри Советского Союза — все работали от имени Другого, — то у Яна Гинзбурга понимание авторства раздваивается, дабы то ли воскресить имя Иосифа Гинзбурга, то ли понять собственную идентичность, вписать себя через причастность к линейной истории концептуализма. Ян, пользующийся расположением сообщества и институций в отличие от Иосифа , оказывается замкнутым в ловушке законсперированной рефлексии собственной идентичности и потерянным на параде двойников.
- В своем телеграм-канале, на выставке это не представлено
- Это просматривается в первую очередь в альбоме «14 советских художников» — это выверенная иерархия, где в верхнем ряду — гении, ниже — шаржи современников
- Напреенко Г. На следование Иосифу // Colta, 6 ноября 2018, доступно по https://www.colta.ru/articles/art/19648-na-sledovanie-iosifu)
- Тамкович Я. Распознание Иосифа Гинзбурга. Интервью с Иосифом Гинзбургом // Colta, 30 сентября 2016, доступно по https://www.colta.ru/articles/raznoglasiya/12537-raspoznanie-iosifa-ginzburga#ad-image‑0)
- Неслучайно, и автор сопроводительного текста патетично, но трогательно заканчивает объяснение фразой: «Но Ян взял фамилию Гинзбург в память об Иосифе».
- Ян Тамкович-Фриске — поучительная история о том, как в 25 стать самым парадоксальным и ненавидимым современным художником Москвы // Knife, 30 июля 2018, доступно по https://knife.media/tamkovich-friske/
- Гройс Б.Статьи об Илье Кабакове. М.: Ад Маргинем пресс. 2016. с. 58 — 76