Парад двойников Яна Гинзбурга

Влада Родионова рассказывает о поиске идентичности Яном Гинзбургом и получившемся из этого проекте «Совпис».

С 16 апреля по 26 мая в галерее Osnova проходит выставка «Совпис» Яна Гинзбурга, вновь посвященная воссозданию одного этапа жизни Иосифа: попыткам опубликовать свой сборник афоризмов в «Литературном журнале». Техническим директором проекта выступил Дмитрий Хворостов, а сопроводительные тексты к выставке написал Глеб Напреенко. 

В релизе сообщается важные для понимания выставки факты биографии Иосифа:

В 1974 году художник и писатель Иосиф Гинзбург разослал по некоторым адресам из справочника Союза советских писателей копии своего сборника афоризмов. Принцип сделанной Иосифом выборки не вполне понятен, ясно лишь, что он выбрал тех авторов, которых в той или иной мере читал и знал; многие из выбранных жили в Переделкине, многие связаны с «Литературной газетой». Спустя некоторое время Иосиф обзвонил всех своих адресатов с вопросом об их мнении о его сборнике и записал ответы каждого: недоуменные, сочувственные, испуганные, моралистические, восторженные, издевательские

В выставке речь идет о времени застоя в СССР и укреплении неформальных связей между участниками организаций, таких как Союз Писателей. Художник рассказывает о прецеденте  «критической дискуссии», спровоцированной Иосифом, неизвестным автором, вокруг своего творчества. Напреенко описывает «Совпис» как проект сложно сконструированный, сочетающий исследование биографии Иосифа с изучением сборников афоризмов как распространенного литературного феномена в СССР, облеченный в выверенную насыщенную гиперссылками форму. Метод Яна Гинзбурга — построение выставки как текста — наследует восприятию мира как текста Иосифом Гинзбургом и духу эпохи советских 70‑х. Хворостов же отмечает 1, что вся выставка выходит за рамки институциональной эстетики, критикуя последнюю путем создания цельного высказывания, равноценного цельному произведению 2.

В первом зале мы видим  ярко-розовый пол, стены с афоризмами Иосифа, на стене портрет вымышленного писателя Евгения Сазонова, от имени которого писал коллектив авторов «Литературной газеты», — интерьер привычного выставочного пространства галереи. Выбивается только стойка казенного серого цвета со все той же желтоватой «Литературной газетой» на ней. Серо-казенные ступени ведут во второй зал, которому для полноты не хватает, разве что, запаха затхлости. На стене висят портреты писателей, шаржи авторства Иосифа Игина-Гинзбурга, несколько томов ЖЗЛ. Рядом на столе стоят советская пишущая машинка, самиздатовский сборник афоризмов Ежи Леца, «Дело №…» в картонной папке, здесь же — подшивка отзывов о сборнике афоризмов и чехословацкая вазочка из цветного стекла.

Ян Гинзбург «Совпис», 2019 © Osnova

Выставочное пространство выглядит как очередное обращение к утраченному и деформированному советскому наследию: стилизация сложная и ироничная. Напреенко говорит об идентичности художника и о построении выставки как текста, а также о приеме метонимии, который «может строиться на образе или названии конкретного предмета, опять же принадлежавшего художнику» 3. Объект «Инкубатор», сделанный из пластиковых советских подставок для яиц, обращается к одному из афоризмов Иосифа, истории советских институций, а также вторит двойнической множественности Яна.

«Совпис» — самостоятельная работа Яна Гинзбурга, в которой и Хворостов, и Напреенко лишь симпатизируют теме проекта, как симпатизировал Жиляев, курировавший предыдущую выставку «Комната гениев. Афоризмы Иосифа Гинзбурга». В этом глубоко личном проекте о связи между художниками Ян пытается включить в историю искусства Иосифа как художника, важного для неофициального советского искусства. История жизни и творчества Иосифа Гинзбурга остается малоизвестной, а опираться мы можем лишь на рассказ Яна: «Гинзбург был одним из лидеров неофициального движения во времена окончательного выхода московских художников из подполья — но именно в этот момент, когда многие двинулись к свету публичного признания, он остался в тени. Можно ли назвать это его выбором?»4. Ян Гинзбург берет на себя роль критика и искусствоведа, вписывая личную и дружескую историю об Иосифе, в своей интерпретации, в «общую» историю искусства.

Память, навязанная и собственная, сочиненная и реальная, свидетельствует о двойственности позиции художника: с одной стороны, о его личной предвзятости 5, с другой стороны, о важности сохранения и изучения этого художественного и литературного наследия родом с «чердака» Советского Союза. Ян удерживает это состояние раздвоенности, нуждаясь в Иосифе, чтобы вместе войти в историю искусства, восстанавливая то ли историческую справедливость, то ли воссоздавая собственную, находящуюся в неопределенности, идентичность. В этой двойственности парадоксальным образом смешиваются реальные личные истории двух художников и зыбкость этих историй в изначальном вопросе об их правдивости и правдоподобности. Поскольку личную историю Иосифа Гинзбурга мы знаем со слов Яна, сделавшего ее более мифологичной и драматичной, то к этой истории нужно относиться как к памяти навязанной, с определенной критической дистанции, как к истории, привлекательной и сердечной, но синтезированной коллективом Гинзбургов. 

На выставке представлен еще один «двойник» Иосиф Гинзбург, он же Игин, советский карикатурист из «Крокодила». Иосиф Игин-Гинзбург был намного успешнее и известнее своего однофамильца. Ян сводит в одном пространстве художников, которые едва ли общались в реальной жизни и вряд ли влияли друг на друга. Он не просто подчеркивает совпадение, а производит историческую инверсию: делает более признанного художника лишь маленькой частью большого проекта непризнанного мастера. Эту историческую фикцию мы уже встречали в работе «Механический жук», где через популярность работы и фигуры Ильи Кабакова привлекается внимание к другому менее известному автору.

Альбом «14 советских писателей». Иллюстрации: Иосиф Игин (Гинзбург), текст: Иосиф Гинзбург, композиция: Ян Гинзбург, 2019 © Osnova

Для Яна «Совпис» становится рассуждением о самозванстве, самоопределении и принадлежности имен. Сам Ян Гинзбург — художник, личность которого была украдена другим художником, «Индивидуальным Предпринимателем», теперь известным как Ян Тамкович-Фриске. В 2015 году он взял себе имя Ян Тамкович — именно так звали, до изменения фамилии, Яна Гинзбурга 6. Путаница в Тамковичах, отсутствие чувства юмора и драматизм истории концептуалиста Иосифа подтолкнули Яна взять фамилию Гинзбург, чтобы реабилитировать несправедливо забытого художника, а с другой стороны, восстановить собственную личность, утраченную в конфликте со своим «злым двойником». 

Для обоих Гинзбургов вопрос о принадлежности к миру искусства является центральным. Если для Иосифа, построившего особое анонимное общение с «Литературной газетой»,  личные связи легитимизируют художника, то для Яна это вопрос методологический: рефлексии истории искусства и условий ее создания. Для Иосифа рассылка сборника афоризмов служила эфемерной радости дружеского общения, стремящегося преодолеть понятную и инертную советскую реальность в концептуалистской причастности сообществу. Ян же, работая с этими объектами, размыкает принятую линейную историю концептуализма, позволяя заговорить в ней и Иосифу. 

В этой болезненной концептуалистской одержимости построить архив чужой жизни, чужого имени и чужой памяти есть свои преимущества: выверенная музейность экспозиции превращает даже коммерческую площадку в советский музей, с полок которого какой-то хулиган сдул полувековую пыль. Одержимость Яна идеологичностью вещей — прием заимствованный у неофициального искусства, у соц-арта, высмеивающего все: от советского паспорта до железного занавеса, но с намеком на то, что шутка может быть и грустной. Ян и Иосиф Гинзбурги не только говорят о несправедливости, лживости и неполноте истории неофициального искусства, но и хулиганят, заигрывая со святыней советского и постсоветского, с бюрократией. Отсюда и редимейды — игрушечные надувные «телефоны», красный и синий. Отсюда, кстати, и внезапно появившийся шаржист Гинзбург-Игин. 

Ян Гизубрг «Совпис», 2019 © Osnova

Борис Гройс в статье «Театр авторства или тотальные инсталляции Ильи Кабакова» 7 говорит о ситуации неопределенного авторства, где неясно, существует автор или нет, кто он. Автор не умер, но авторство смещается. И если у Кабакова смещение авторства связано с идеологической ситуацией внутри Советского Союза — все работали от имени Другого, — то у Яна Гинзбурга понимание авторства раздваивается, дабы то ли воскресить имя Иосифа Гинзбурга, то ли понять собственную идентичность, вписать себя через причастность к линейной истории концептуализма. Ян, пользующийся расположением сообщества и институций в отличие от Иосифа , оказывается замкнутым в ловушке законсперированной рефлексии собственной идентичности и потерянным на параде двойников.

Влада Родионова



  1. В своем телеграм-канале, на выставке это не представлено
  2. Это просматривается в первую очередь в альбоме «14 советских художников» — это выверенная иерархия, где в верхнем ряду — гении, ниже — шаржи современников
  3. Напреенко Г. На следование Иосифу // Colta, 6 ноября 2018, доступно по https://www.colta.ru/articles/art/19648-na-sledovanie-iosifu)
  4. Тамкович Я.  Распознание Иосифа Гинзбурга. Интервью с Иосифом Гинзбургом // Colta, 30 сентября 2016, доступно по https://www.colta.ru/articles/raznoglasiya/12537-raspoznanie-iosifa-ginzburga#ad-image‑0)
  5. Неслучайно, и автор сопроводительного текста патетично, но трогательно заканчивает объяснение фразой: «Но Ян взял фамилию Гинзбург в память об Иосифе».
  6. Ян Тамкович-Фриске — поучительная история о том, как в 25 стать самым парадоксальным и ненавидимым современным художником Москвы // Knife, 30 июля 2018, доступно по https://knife.media/tamkovich-friske/
  7. Гройс Б.Статьи об Илье Кабакове. М.: Ад Маргинем пресс. 2016. с. 58 — 76