Неаполитанский М. Кто придумал землю? Путеводитель по геофилософии от Делёза и Деррида до Агамбена и Латура. — М.: Издательский проект «Лёд», 2025

Мерло-Понти предлагает подход, который отличается от идей Гуссерля. Конечно, Мерло-Понти развивает его мысль, однако отходит от сосредоточенности на Земле как недвижимости. Земля у Мерло-Понти представлена как гиперболизированная телесность — своеобразное «сверх-тело», служащее пространством для феноменологического и телесного опыта, а также восприятия. Его размышления об этом можно найти в работе «Видимое и невидимое», а также в заметках к лекциям о природе, которые Мерло- Понти читал в 1950‑е годы в Коллеж де Франс. В лекциях Мерло-Понти пытался представить феноменологию как археологию; он говорил, что феноменология способна исследовать субстрат собственного опыта — его слои — и тем самым стать похожей на археологию, которая также исследует исторические слои и артефакты прошлого¹.

Земля Мерло-Понти — это плоть мира, тотальное бытие тела, уходящее от оппозиции «духа и плоти». Это элемент среди других элементов — воды, огня, воздуха. Это «элемент Бытия», говорит Мерло-Понти. Поэтому вот наши первые вводные насчет его продолжения гео- феноменологии: Земля есть гиперболизированная геологическая телесность, которая не оттеняет исторические процессы и природу, а, напротив, стягивает их в своеобразном сплетении времени и пространства, чей синтез образует «трансцендентальную геологию»² (подробнее о ней скажем чуть позже).

Мерло-Понти рассматривает Землю через призму пересечения «времени природы» и человеческого тела. Земля как плоть мира вновь выступает организующей основой, которая формирует наше восприятие и взаимодействие с окружающей средой. Но почему Земля оказывается плотью мира? Как можно объяснить это понятие?

В работе «Видимое и невидимое» тело описывается как точка столкновения с миром, своеобразная прозрачная граница или пауза (если говорить о времени), через которую мы вступаем в контакт с реальностью: «Тело открывало нам доступ к миру, только замыкая нас в серии наших личных событий»³. Мерло-Понти отмечает, что плоть мира — это нечто находящееся одновременно внутри и снаружи нас. Она никогда не является чем-то однозначным или завершенным, но всегда присутствует с обеих сторон восприятия. Плоть мира отлична от нашей телесной плоти, но в то же время является частью нас и нашего опыта⁴.

Мерло-Понти утверждает, что плоть мира пребывает в постоянно развернутом и одновременно скрытом состоянии. Это элемент бытия (почти стихия!), который нельзя до конца понять или отделить от нас. Мы неизбежно сталкиваемся с ним через свою телесность и продолжаем замечать его в нашем взаимодействии с миром. Именно поэтому Мерло-Понти говорит о преодолении границ субъективного и объективного опыта — и среди этих размышлений как раз встречается упоминание геологических слоев. Это упоминание важно для нас, поэтому давайте попробуем восстановить ход мысли Мерло-Понти.

Он пишет, что если мы обратим внимание на субъективный порядок, который в науке противопоставляется объективному порядку и одновременно дополняет его, то придем к тем же выводам, что и при его критике. То есть в обоих порядках — объективном и субъективном — обнаруживаются хаос и несогласованность. В таком случае ключевые понятия для философии Мерло-Понти — «психика» и «психология» — оказываются мифологизированными, как и многие другие попытки определить внутреннюю жизнь человека. Поэтому Мерло-Понти замечает: существует (ложное) убеждение, что отказ от интроспекции как субъективного самоисследования приведет к большей ясности, к большему порядку. Условно говоря, такой отказ приведет нас к объективному пониманию психической жизни. Однако тут, предупреждает он, стоит задаться вопросом: где, когда и каким образом действительно происходило «видение изнутри»? Насколько субъективным оно является? И вообще — таково ли оно?

Мерло-Понти предлагает взгляд, при котором важна не столько интроспекция, исследование себя, сколько жизнь в близости к себе — открытость своему внутреннему миру. В этом мы слышим явные отголоски идей Гуссерля. По Мерло-Понти, эта открытость не отстраняет нас от окружающих и в то же время не обязательно ведет к общему внешнему миру. Мы получаем баланс между субъективным и объективным порядком мира.

Поэтому, давая определение психики, он говорит: часто она представляется чем-то невидимым, чем-то вроде глубинного геологического слоя, «невидимой вещью», скрытой за живыми телами. Этот глубинный геологический слой Мерло-Понти и стремится вывести из оппозиции тела и духа, субъективного и объективного. Он пишет:

Расщепление на «субъективное» и «объективное», с помощью которого начинающая физика задала свою область исследований, а психология, соответственно, свою, не помешало, а, наоборот, потребовало того, чтобы они исходили из одной и той же фундаментальной структуры⁵.

Как раз в смешении физического и психического, земного и телесного, субъективного и объективного кроется импульс для геофеноменологии. Однако вернемся к плоти мира. Мерло-Понти, помимо выявления геологического порядка психики, использует метафору осадков, чтобы объяснить, как масштабный опыт этой плоти оседает в локальных перспективах и микроопытах⁶.

Как мы говорили выше, Землю можно определить через плоть мира. Мерло-Понти подчеркивает, что плоть мира гораздо древнее наших действий, целей, рефлексии, знаний и самого «я». Плоть мира — это великан, но постепенно он дробится, чтобы стать частью уже нашего частного опыта. Поэтому плоть оседает. Эта метафора интересна в нашем контексте еще и потому, что перекликается с Деррида и Гуссерлем: например, Гуссерль описывает геометрию как форму знания, которая передается благодаря оседанию в общем пространстве форм и абстракций. Эту же мысль продолжает и Деррида.

Осадки — весьма геологическая метафора, которая отлично подходит для рефлексии о Земле, в том числе и за пределами феноменологии. Мы знаем, что осадки (дожди, ливни и снегопады) могут быть, например, атмосферными, а могут — и геологическими. Но в любом случае с их помощью мы получаем опыт взаимодействия с Землей как плотью мира — почти как дополнительный орган в нашем теле, который позволяет вступать в рефлексивное взаимодействие с геологическим и природным. Конечно, в этом нет ничего мистического — это просто попытка рассмотреть Землю как гиперболизированное тело и как тотальность телесного бытия. Это тело мира, в которое мы неизбежно погружены. Где бы мы ни находились, мы всегда соприкасаемся с его плотью⁷. Это фиксирует Мерло-Понти, а мы — вслед за ним.

От плоти мира к трансцендентальной геологии

Следующий вопрос: как Мерло-Понти переходит от плоти мира к трансцендентальной геологии? Как мы сказали выше, термин «плоть мира» встречается в его работе «Видимое и невидимое», но у Мерло-Понти еще есть заметки о природном времени и теле — они тоже важны. Разберем по порядку несколько основных пунктов из них.

Феноменология как археология. Напомню, что важный отправной пункт для Мерло-Понти — представление феноменологии как археологии опыта. Осадки плоти мира формируют «слои» уже для нашего опыта: от глубинных, фундаментальных уровней до более поверхностных. Эта идея схожа с тем, что происходило в тексте Гуссерля о Земле как Перво-Ковчеге: раскопки опыта ведут нас к основам бытия, к началу этого опыта. Однако если в археологии исследования различных слоев могут привести нас к артефактам и показать наиболее древний слой культурного прошлого, то в феноменологии такая археология в конечном счете сталкивается с безосновностью (несмотря на попытку того же Гуссерля найти обратное). То есть, как мы уже говорили, тут нет возможности прийти к конечной точке, но есть встреча с чем-то, что выходит за пределы нашего привычного и рационального понимания.

Трансцендентальная геология. Почему Мерло-Понти вводит термин «трансцендентальная геология»? Кратко ответ на этот вопрос будет звучать следующим образом: масштабный опыт Земли, этого великана, недоступен нам напрямую. Мы не можем воспринять Землю целиком или охватить ее за раз как глобальное сверхтело. Вместо этого наш опыт формируется в пересечении времени и пространства, где Земля выступает как связующий элемент между историчностью и природностью. В заметках к курсу о природе Мерло-Понти пишет, что Земля «сплетает» их, создавая условия для нашего опыта. Это пересечение становится основой для трансцендентальной геологии, которая исследует, как природное время взаимодействует с нашим телом и восприятием.

Глубинное время. То, как Мерло-Понти говорит о сплетении времени, напоминает мне понятие из геологии — deep time, — которое нам уже пару раз встречалось. Неутешительный вывод, который философия может сделать из этой научной концепции: время Земли течет намного медленнее, чем наше субъективное время. Человеческая жизнь — ничто по сравнению с тем, сколько времени требуется для формирования гор и движения тектонических плит. Можно сказать, что deep time — это сверхвремя (как и Земля — сверхтело), которое тяжело представимо для нас в полном масштабе. В этом смысле Мерло-Понти — очень современный автор, его размышления об этом напоминают гиперобъекты Тимоти Мортона.

Но как мы можем объяснить сплетение времени и пространства Земли, о котором пишет Мерло-Понти? Вспомним его слова: «То, что открывается между моим телом как увиденным и моим телом как видящим». Речь идет о том, что всегда открывается с двух сторон — и времени, и пространства: их субъективное переживание и их переживание в случае столкновения с Землей. Трансцендентальная геология фиксирует этот элемент бытия, который является медиатором между двумя типами времени: глубинным (геологическим, природным) и нашим. К слову, время не обязательно медленное, скорее оно находится в других координатах, оно именно глубинное, даже густое. У него тоже есть плоть, о чем пишет Мерло-Понти:

Под прочностью сущности и идеи скрывается ткань опыта, эта плоть времени; и именно поэтому я не уверен в том, что мне удалось пробиться к твердому ядру бытия…⁸

Обратите внимание на выражение сомнения, сформулированное Мерло-Понти: твердое ядро бытия отсутствует. Однако плоть времени и плоть мира составляют хоть и видимую, но все же основу для того, чтобы начать раскопки геологического опыта, нашего опыта проживания Земли и на Земле. Так происходит переход, трансформация, объединение, которые звучали в вопросе. Сначала — осадки и раскопки плоти мира, затем — попытка представить сверхопыт Земли, потом — новое глубинное и плотное время, которое становится новой плотью, тканью восприятия для геофеноменологии. По этому пути мы проследовали за Мерло-Понти.

Итог версии Мерло-Понти. Итак, мы подходим к цитате, которая является для нас главным источником размышлений о трансцендентальной геологии:

Поскольку история слишком непосредственно связана с индивидуальной практикой и с тем, что ей самой внутренне присуще, она настолько сильно скрывает свою толщь и свою плоть, что оказывается непросто вновь ввести в нее всю философию личности. География же, напротив, — или скорее: Земля как Ur-Arche выявляет плотскую Urhistorie (Гуссерль — Umsturz). В действительности речь идет о том, чтобы схватить — не «историческое» и не «географическое» — nexus истории и трансцендентальной геологии, — то самое время, которое есть пространство, то же самое пространство, которое и есть время, которое я собираюсь снова обнаружить с помощью анализа видимого и плоти, — выступающее одновременным Urstiftung времени и пространства, благодаря которому имеется исторический ландшафт и квазигеорафическое вписывание истории⁹.

Эта заметка объединяет все то, о чем говорилось выше. Перед нами открывается своеобразный «ландшафт истории», который наблюдает Мерло-Понти. В рабочих записях он оставляет эту заметку без дополнительных пояснений, но уже из этого краткого комментария мож- но понять, что, по его замыслу, география и трансцендентальная геология становятся уникальными инструментами феноменологии.

В общем, феноменология как археология, дополненная трансцендентальной геологией, позволяет анализировать гипертелесность Земли через локальный опыт. Земля становится источником осадков опыта, который может быть одновременно видимым и невидимым. Эти осадки проникают в нас и окружающий мир, хотя часто остаются за гранью непосредственного восприятия.

Именно в этой заметке, приведенной выше, Мерло-Понти цитирует текст Гуссерля о Ковчеге, благодаря чему наглядно видна разница в их подходах. Можно выделить две позиции, которые связаны с пониманием Земли у них, и затем уже перейти к размышлениям Деррида. Не будем повторяться и говорить подробнее — только сравним.

1. Мерло-Понти: Земля — это невидимая сила, которая делает возможным все видимое.

Земля выступает как глобальный агент, недоступный для непосредственного восприятия или полного переживания. Мы не способны охватить весь опыт Земли сразу, но она служит основой для всего, что проявляется в нашем привычном опыте.

2. Гуссерль: Земля — это почва первых идеально- стей и первоначального опыта.

Для Гуссерля Земля — это Ur-Arche, изначальное чувство и праоснова, с которой начинается наше восприятие. Этот оригинальный источник является недвижимым Ковчегом, без которого невозможен никакой опыт. Хотя позиции Гуссерля и Мерло-Понти близки, по- следний расширяет идею Гуссерля, подчеркивая роль Земли как телесной реализации нашего бытия.

Можно наблюдать линию наследования: Гуссерль → (Мерло-Понти) → Деррида.

Идеи первых двух наших героев мы разобрали. Остался Жак Деррида и его «Введение» к тексту Гуссерля «Начало геометрии. Вопрос об истоке геометрии как интенционально-историческая проблема».

Благодарим издательский проект «Лёд» за любезно предоставленный препринт.

spectate — tg — youtube

---

Если вы хотите помочь SPECTATE выпускать больше текстов, подписывайтесь на наш Boosty или поддержите нас разовым донатом:

---

1. См.: Merleau-Ponty M. Nature: Course Notes from The College de France. Evanston: Northwestern University Press, 2003.
2. Это понятие уже появлялось у нас в контексте Шеллинга, Гранта и Вударда, см.: Grant I. On an Artificial Earth: Philosophies of Nature After Schelling, а также лекцию 3 данной книги.
3. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. Включая рабочие записи. Минск: Логвинов, 2006. С. 46.
4. Подробнее об идее плоти в философии Мерло-Понти можно прочитать в статье: Соколова Л. Понятие плоти в «онтологии видимо- го» М. Мерло-Понти // Вестник СПбГУ. 2015. № 2 (17). С. 38–45. Например, Соколова пишет: «…в понятии плоти философ стремился прояснить смысл бытия видения как единства видящего и видимого: плоть — это истина бытия, которое открывается в допредикативном опыте тела, а последнее само изначально открыто бытию. Плоть — это отношение к бытию через сущие видимые вещи, а с другой стороны, “плоть мира” — это открытость бытия сущих для видящего».
5. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. С. 29.
6. О теме микроопытов см.: Слотердайк П. Сферы. Микросферология. Том 1. Пузыри. СПб.: Наука, 2005.
7. Плоть мира можно представить как некий зазор между субъективным и объективным опытом. Мерло-Понти пишет: «…это не означает, что я и мир сливаемся или совпадаем, наоборот, мое тело, благодаря своего рода вскрыванию, открывается как состоящее из двух частей, и между моим телом как увиденным и моим телом как видящим, как осязаемым и осязающим, обнаруживается перекрытие или наложение». — Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. С. 180.
8. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. С. 163.
9. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. С. 339–340.