Блиц: съезд критических изданий

Публикуем расшифровку съезда критических изданий, где Spectate, «К.Р.А.П.И.В.А», екатеринбургский кружок арт-критики и aroundart.org обсудили выгорание и редакторский труд.

12 сентября 2020 года редакции вебзина Spectate, журнала «К.Р.А.П.И.В.А», екатеринбургского кружка арт-критики и издания aroundart.org собрались в рамках специального проекта «Группа поддержки» VII Московской международной биеннале молодого искусства, чтобы обменяться опытом, обсудить пути развития и проблемы критических изданий. В съезде от кружка арт-критики участвовали Евгений Кутергин, Наташа Винокурова, Надя Стрига и Аня Литовских, от «К.Р.А.П.И.В.Ы» — Роман Осьминкин и Анастасия Вепрева, от Spectate — Иван Стрельцов и Ольга Белова (организовала и модерировала дискуссию), от Aroundart — Елена Ищенко, Егор Софронов и Марина Пугина.

Дискуссия публикуется в редактуре и с купюрами.

aroundart.org

Елена Ищенко: У Aroundart очень долгая история — проект появился в 2009 году по инициативе основателя галереи Random Сергея Угольникова. Тогда им занимались художники Алина Гуткина и Арсений Жиляев. Сережа представлял себе этот сайт как рассказ об искусстве от лица художника, но не критика. Потом решили эту схему поменять — пришел Сергей Гуськов и сразу предложил ориентироваться на модель СМИ: с интервью, рецензиями, лонгридами и репортажами. Очень последовательно над этим работал, постоянно искал новых авторов. Для сайта начала писать и Ольга Данилкина.

Но в 2012 году Сергей ушел из Aroundart: главная редакторка раздела «Искусство» на OpenSpace Екатерина Деготь предложила его на свое место, уже в Colta. И Aroundart сразу заглох. Мы с Ольгой Данилкиной начали по этому поводу переживать: «Что же мы будем читать, если не будет Aroundart?». У «Артгида» в тот момент была достаточно понятная повестка: крупные институции и большие художники. Нам хотелось чего-то совсем другого — молодых художников, других территорий. Мы поняли, что сайтом нужно заниматься нам самим, объединились и стали редакторками.

Нашей первостепенной задачей было максимально расширить повестку Aroundart. В итоге мы начали делать проект, который не ограничивался только Москвой: искали авторов и из других городов. Работали мы тогда на домене aroundart.ru. Сайт существовал на деньги Сергея Угольникова до 2015 года — это было то 50, то 40, то 30 тысяч — как придется. Деньги эти уходили в основном на авторские гонорары. Мы долго обсуждали, как можно зарабатывать, пытались выстроить модели СМИ: кто читает материалы, кому это нужно и зачем. Придумали невероятное количество бизнес-моделей (Оля даже прошла курс от «Стрелки»), но ни одна из них не сработала. Причиной тому были наши основные работы. Нам, скорее, было интересно заниматься содержательной частью, чем думать о заработке с помощью проекта.

В какой-то момент Сережа Угольников отказался дальше быть спонсором со словами: «Я суммарно на сайт потратил больше миллиона рублей, давайте вы их вернете». Мы с Олей были в ужасе, сидели и не понимали, что с этим делать. В тот момент мы как раз собрали на Planeta.ru 200 тысяч рублей на новый сайт и дизайн. Решили, что нужно перенести все материалы со старого сайта на новый домен. После сложного запуска Оля приняла решение, что больше не будет этим заниматься. Какое-то время над сайтом работала я одна, а потом появились Маша Сарычева, Оля Дерюгина и Юра Юркин.

В итоге остались только мы с Машей Сарычевой, и обе поняли, что уже просто не можем. У меня появилось очень много дел в «Типографии», а Маша устроилась работать в Третьяковскую галерею. И тут появился Егор Софронов со словами: «Я хочу заниматься Aroundart, потому что у меня так много мест, где я что-то делаю, но нигде я не могу выразить реальную политическую повестку». И этому я, конечно, очень обрадовалась. Вся эта ситуация вокруг проекта Nemoskva произошла благодаря его работе. Одновременно с ним сайтом начала заниматься Марина Пугина. И, мне кажется, это прямо то, что нам нужно. Надеюсь, у ребят хватит сил, чтобы сайт продолжал существовать.

Peter Blake, London — Abbey Road Parade, 2012

Марина Пугина: Мой разговор с Еленой состоялся примерно год назад, когда я поехала в Краснодар на открытие «Типографии». Она понимала, что больше не может заниматься сайтом, я же ушла с работы в музее, и у меня появилось свободное время. Я взялась за сбор материалов для рубрики «Открытия недели». Это повседневная работа, но очень важная. Еще пару лет назад именно в «Открытиях» можно было узнать о том, что происходит в разных городах: во Владивостоке, в Самаре, в Екатеринбурге и т. д. С Егором мы работаем по двум параллельным направлениям: он больше публикует тексты художников и эссе, а мне интересно пространство для диалога. Aroundart существует еще и как архив событий и выставок. У нас сейчас нет никакого бюджета, но в этом есть какой-то плюс, потому что любая финансовая ответственность — это еще и обязанность перед кем-то.

Егор Софронов: Можно ли начать говорить о необходимости аболиционизма музейно-промышленного комплекса — наподобие освобождения от тюремно-промышленного комплекса? Аболиционизм как исторически сложившееся (в ходе антирасистской борьбы) понятие предполагает не просто разрушение, а высвобождение, которое результирует из преодоления насильственного аппарата угнетения. Гипотеза: искусство должно стать подлинно свободным, устранив свою — или чуждую ему? — неолиберальную «контемпорари-арт» оболочку (или клетку).

Во всяком случае, полезно начать подходить внимательно к разговору об исторической ответственности музеев не только как наследников, но и как участников длящегося колониального гнета, в противовес которому уже поощряют подотчетность, прозрачность и, главное, перераспределение (реституцию и репатриацию, доступ, пропорциональное представительство) в пользу исторически маргинализированных угнетенных групп населения. Трудно пока представить более широкое демократическое участие в принятии решений.

Вопреки распространенному заблуждению об институционально-корпоративной закрытости как корреляте организационной эффективности, следует задаться вопросом, могут ли действительно подотчетность и открытость разрушать публичные учреждения культуры? Или как раз наоборот — их коррумпирует именно непрозрачность? Когда те забывают о своей миссии служения публике, то есть общественному благу.

Для размышления об этих вопросах важно будет вернуть в обсуждение понятие общинного. Как известно из политэкономии, общинное достояние — это богатства в общественном владении. Например, воздух, которым мы все дышим. Он по своей идее противоречит приватизации, огораживанию. Понятие общинного зародилось в экономической науке, когда Карл Маркс изучал (в «Капитале») обобществленное владение и управление пахотными землями в докапиталистическом сельском хозяйстве до их частнособственнического «огораживания», то есть захвата ради превращения в пастбища.

По этой аналогии к общинному можно отнести шедевры мирового искусства, да и культурное достояние в целом. Это все общественные богатства, чья внутренняя, духовная суть будет всегда противоречить частнособственническому огораживанию. Представляется, что категория общинного может пригодиться в русскоязычных критических дискуссиях.

Спасибо редакции Spectate, всем организаторам и ММСИ (который не платит гонораров и не компенсирует проезд иногородним участникам, но участвует в прокремлевском фестивале в Крыму, сдает в аренду выставочные залы для салонов творчества одиозных коррумпированных чиновников и чье руководство призывает голосовать за весьма спорные поправки в конституцию).

Кружок арт-критики

Peter Blake, London — Regent Street — Dancing (from London Suite), 2012

Евгений Кутергин: Кружок появился около двух лет назад. В то время в Екатеринбурге проходил воркшоп по критике, и мы решили самоорганизоваться. Елена Ищенко тоже к нам приезжала и помогала. Работу ведем в чате в телеграме, хотя это достаточно проблемная из-за своей закрытости форма коммуникации. Мы начали издавать зин, чтобы освещать события Екатеринбурга (и не только). Нам было интересно разобраться, что такое арт-критика, в каких формах она может существовать: какие-то субъективные заметки, исследовательские, любительские, более вдумчивые и серьезные, различные медиа с рефлексией в звуковой, перформативной и текстовой форме. Из-за робости мы начали с минус третьего выпуска и постепенно идем к первому. 

Наташа Винокурова: Кружок арт-критики — это про коллективность, заинтересованность в процессе и вопрошание: «Зачем мы здесь? Что мы делаем? Причем здесь арт-критика? Зачем нам кружок?». Все эти разговоры о том, зачем нам это все и почему мы вместе. Участники кружка пишут в чате: «Спасибо большое, что здесь можно спросить, где собрать грибы или написать, что у меня болеет кот». Это пространство для поддержки, и хочется надеяться, что оно таким и останется. Оно такое хрупкое и дорогое, и из-за этого мы достаточно часто спорим, насколько открытым и насколько закрытым должен быть кружок. Кружок — очень гибридная вещь, критике здесь тоже есть место, но это не главное.

Надя Стрига: Несмотря на название «Екатеринбургский кружок арт-критики», люди, которые уезжают из города, не перестают быть участниками сообщества. Мы стараемся поддерживать контакт онлайн: Наташа Винокурова живет в Москве, а мы приехали из Екатеринбурга втроем. Сейчас работаем над минус первым номером — мы не были уверены, что можем писать тексты, что вообще на что-то способны, и решили дать себе пространство для эксперимента. Возможно, когда мы выпустим нулевой или первый выпуск, то уже будем крутыми арт-критиками.

Аня Литовских: Мне нравится эта пластичность: мы можем договариваться и передоговариваться. Мы закрыты, но у нас есть открытые мероприятия — например, в конце весны публично читали доклады. Меня удивляло на протяжении всех этих двух лет (при том, что я то появляюсь, то уезжаю в другой город, могу несколько месяцев ничего не писать), что мы все равно остаемся все вместе.

Аня Устякина: Все вроде правильно, но слишком радужно. Возможно, мы будем делать вещи, которые вообще никак не связаны с арт-критикой и искусством или с чем-то подобным. Кружок — это медиа, переставшее быть медиа, скорее сообщество.

Spectate

Peter Blake, Ludgate Circus — Day of the Skeletons, 2012

Иван Стрельцов: Делать проект мы начали в феврале 2018 года. Единственное, что нас интересовало — это критика, которая могла бы быть более внимательной к явлениям культуры, а не чистым журналистским форматом — обзором или переписанным пресс-релизом.

С Машей Королевой мы знакомы с «БАЗЫ», с Настей Хаустовой — с Лаборатории художественной критики. Мы хотели понять, что можем предложить после 2014 года, когда люди практически перестали интересоваться современным искусством. Выбрали, пожалуй, самый хардкорный жанр: большие эссе и рецензии, никаких обзоров или объясняющих материалов. Собственно, с этого и начался Spectate — с желания сделать все наоборот, в какой-то степени с шутки. Полгода спустя пригласили в команду Олю Белову, Илью Дейкуна, потом присоединилась Лера Конончук, чуть позже и Дима Хаустов, но он уже некоторое время для нас писал. 

С первых дней мы принципиально следовали схеме «Один текст в неделю». Это задавало ритм — помогало ротировать редакторов, верстальщика и корректора. Насчет авторов сразу твердо решили: скидываемся, чтобы оплатить их работу. При этом я скептически относился к идее о том, что можно получить деньги от публики. Оле Беловой удалось всех переубедить, и сейчас Patreon нам очень сильно помогает, в первую очередь морально. Если говорить о сложностях, которые возникают, то они связаны с организацией работы: редполитика, заказ публикаций, вычитка.

Самым сложным оказалась как раз редакторская политика. Если мы не делаем обзоры, то что можно назвать хорошей рецензией? Как выбрать хорошее эссе? Видимо, там должно быть какое-то интересное исследование, дополнительное знание. Наверное, эссе не должно каждый раз заканчиваться только признанием необходимости коммунизма. Поэтому мы принципиально ставим вопрос о знании: чем парадоксальнее выводы, тем лучше. И если мы видим просто пересказ выставки, то буквально заставляем дописывать. Не все, конечно, выдерживают. Это все очень сложно и выматывает, но в итоге мы получаем тот результат, который нам нравится. Редактура — это не только боль, но еще и забота. Редактор проявляет заботу и об авторе, и о его работе, чтобы получить в итоге лучший из возможных текстов.

Публиковать по тексту каждую неделю — звучит просто. В самом начале действительно было не так уж сложно, но когда все твои знакомые авторы исписались, возникают проблемы. Поэтому теперь мы планируем публикации триместрами. Только так можно быть уверенными, что материал будет выходить каждую неделю.

Когда готовишь материал без корректора, все превращается в пытку. Ты читаешь и вычитываешь, просишь кого-то помочь, вы читаете все вместе, а после выпуска все равно находите ошибки. Наш прекрасный корректор Олеся Власова спасает нам много нервов.

К.Р.А.П.И.В.А

Анастасия Вепрева: Мы тоже начали примерно два года назад. Наша самоорганизация состояла в основном из практиков — действующих художников и исследователей, заинтересованных в своем предмете. Санкт-Петербург — достаточно большой город, где, как оказалось, нет медиа, которое занималось бы проблемами локальной художественной сцены. Искусства много, выставки открываются и закрываются, но из-за того, что о них никто не пишет, все растворяется в небытии, как будто ничего и не было. Отсутствие речи и рефлексии становится катастрофичным как для документации события, так и для осмысления их преемственности: молодые художники и кураторы не всегда знают, что делали в этом городе с этими же темами, и начинают с нуля.

В первом номере о Санкт-Петербурге мы хотели разобраться, что такое питерское искусство. Потом начали писать не только об искусстве, но и об активизме, гуманитарных исследованиях. Стали расширяться и до сих пор не очень понимаем, есть ли у нас какая-то специфика. Даже название «К.Р.А.П.И.В.А» — это аббревиатура из разных слов, которую придумал Роман Осьминкин.

«К.Р.А.П.И.В.А» — она как сорняк: везде прорастает. Забавный факт: презентация первого номера, достаточно большая, проходила на новой сцене Александринского театра. Мы поставили крапиву в центре зала, и она благополучно завяла в процессе. Мы тоже обречены так или иначе на увядание. Тем не менее, продолжаем существовать — даже без денег, которые у нас вначале были. Когда-то мы могли платить авторам, но сейчас у нас нет такой возможности. Мы либо пишем сами, либо принимаем тексты в дар от друзей.

У нас сохраняется единственное правило: свое согласие должны дать три редактора, тогда у нас появится текст. Стараемся делать тематические номера и регулярно писать. Но поскольку мы существуем только за счет своего свободного времени, то получается не так много. Все растягивается, а один номер переходит в другой. Последний — о деколонизации — длится уже год. Также мы сделали тематический номер, посвященный интервью, в качестве попытки переосмыслить сам формат.

Peter Blake, Eiffel Tower, 2013

Роман Осьминкин: Я бы добавил только то, что последние два года мы наблюдаем подъем самоорганизаций: небольших медиа, разных кружков, инициатив. Зины обретают вторую жизнь. Художественная критика переходит отчасти в блоги, микромедиа наподобие нашего, и телеграм-каналы. Ключевым здесь является вопрос о структуре: вертикаль или горизонталь. Для больших изданий журналисты пишут как отстраненные, дистанцированные критики, которых просто наняли. Независимые издания все-таки устроены по принципу вовлеченной — не побоюсь сказать ангажированной — критики. В этом смысле у «К.Р.А.П.И.В.Ы» есть в одной из букв аббревиатуры слово «ангажированность», «активизм». Это все неотделимо от того, почему наше издание возникло. Было необходимо описывать невидимые феномены, происходящие не только в искусстве, а именно на пограничных территориях — между активизмом, политикой, этикой, теорией и чувственностью. Языки описания возникают внутри самой наработанной практики.

Можно сказать, что «К.Р.А.П.И.В.А», Spectate и другие — это проекты с коммунистическим потенциалом, т. к. они стремятся к преодолению разделения труда. Например, наша редколлегия — люди, работающие практически бесплатно в свое свободное время. Когда у кого-то есть минутка, он корректирует, редактирует, кто-то выкладывает на сайт, кто-то программирует. В этих микромедиа мы все становимся авторами-производителями. Возможно, это и есть наша будущая задача, наш горизонт. Но что это дает? Именно здесь представлен взгляд производителя на искусство, т. е. специалиста изнутри, а не маркетолога, менеджера или покупателя.

Редактура: Стрельцов Иван